В последнее время меня занимает вопрос, касающийся памяти. С каких пор человек начинает помнить себя?

«Знающие», а также прошедшие через клиническую смерть люди утверждают, что на этапе перехода из земной жизни в загробную, перед умирающим в одно мгновение проносятся картинки его жизни: все пишется именно так, как было на самом деле, а не так, как хотелось бы представить новопреставленному.

Природа механизма этой записи устроена таким образом, чтобы «клиент» не имел возможности самостоятельно дать оценку своему прожитому – об этом нужно было раньше думать, ещё при сознательной жизни: исповедь, покаяние, молитвы, причастие и тому подобные таинства – все было доступно в мирском бытие…

Теперь же, ему, лежащему на смертном одре, такие возможности, увы, не доступны. Уходя в мир иной, как известно, ничего с собой не заберешь. Все, что «нажито непосильным трудом», все придется оставить… И не только деньги, недвижимое и движимое имущество и прочее, к чему стремился и за что боролся, проигрывал и побеждал, но и тело свое бренное придется оставить здесь…

Перед Высшим Судией придется предстать совершенно «голеньким», но отнюдь не непорочным, так-как при себе будет та самая запись тех самых картинок твоей земной жизни. Только факты – голые и отмытые до состояния истины факты. Без справок и печатей, без оправдательных и обвинительных комментариев к ним…

Так с каких же пор человек начинает помнить себя?

Вопрос, казалось бы, простой, при углубленном его изучении выглядит не так уж просто. А ещё один вопрос  не дает мне покоя: с какого возраста человек отвечает за свои поступки? Понятно, что с точки зрения морали и права, здесь все понятно, все расписано земными уложениями, существуют понятия правоспособности и дееспособности.

Так и религиозные догмы утверждают о так называемой безгрешности ребенка в возрасте до 7 лет. Но это все те же земные уложения, а как там – за пределами ?  А, никогда  не дремлющая совесть – все пишущая и ничего не пропускающая? Память и совесть – две взаимосвязанных процесса фильтрации собственных поступков. Без памяти нет совести, без совести – памяти.

Что там будет, после отпевания и захоронения – можно лишь гадать. А пока ты не отпет и не захоронен, память открывает иногда кое-что из далекого и глупого детства, а вдогонку к ней совесть шепчет тебе о том, что даже там, в глубокой не дееспособности, все было не так уж непорочно.

Помню, как мама заворачивала меня в теплое одеяло. Отец принял из её рук этот сверток и вышел на улицу – во двор – мои родители жили тогда в собственном доме. Помню, как кружились снежинки. И если я родился в июне, то не трудно посчитать, что на тот момент мне было что-то около полугода или чуть больше.

В царстве этих падающих сверху снежинок, в этом белом сказочном мире, я впервые увидел его, смотрел на него ничего не  выражающими глазами и был, разумеется, далек от всяких соображений. Но, с той поры, отчетливо помню своего Пирата.

Это был дворовой пес темной масти. И никакой он не породистый, и ничем не выделялся среди прочих, ему подобных.

После той зимы прошло несколько месяцев и, в возрасте около одного года, Бог наделил меня способностью ходить.

С этого момента все и началось. Но прав ли я, говоря что с этого момента? Ведь помню же его ещё с зимы! Давно приметил Пирата, все хотел к нему приблизиться и потрогать, но никак не удавалось. То мама, опасаясь , своевременно подхватывала меня как раз в тот самый момент, когда я, казалось бы вот-вот достигну цели, то бабушка…

Пират же, видимо, давно меня понял – не то, что мои родные мои попечители, радеющие о моей безопасности.

Он смотрел на меня жадными, проглатывающими глазами, а мне и невдомек было, что эти глаза выражают. Понять  это мне довелось, однако,  много позже. Не будучи способным вспомнить, неимоверным усилием воли представляю себе выражение глаз Пирата и запечатлеваю  в сознании. Навсегда.

И вот наступил момент, когда я все-таки добрался к нему. Когда-то это случилось! Ведь не могло не случиться. Только как? К сожалению, ничегошеньки не помню. Самое главное мне не доступно – момент нашего первого контакта. И никакие усилия над памятью не дают желаемого результата.

Продолжение следует...

Нравится